Миллениалы (1981–1996) и зумеры (1997–2012) — это не просто разные возрастные группы. Это два разных мира, столкнувшихся в одной реальности. И если первые с недоумением смотрят на вторых, в душе нарастает знакомая фраза: «Да тебе просто все легко дается!».
В разговоре с «Петербург.Экспертом» психолог, коуч, эксперт по работе с личностью и ее влиянием на бизнес и отношения Ксения Подберезкина объяснила, почему миллениалов раздражают достижения зумеров.
Разные стартовые условия, разная философия
Миллениалы — это поколение, чье детство прошло без интернета, а карьера строилась на классическом принципе: «Чтобы чего-то достичь, нужно долго и упорно трудиться, преодолевая препятствия». Их путь — это лестница, где каждая ступенька заслужена потом.
Зумеры же родились «с кнопкой на пальце». Они не понимают, зачем идти длинным путем, если существует короткий, и не верят, что страдание — обязательный спутник успеха. Для них эффективность важнее усидчивости.
«Отсюда и напряжение. Миллениал, вкалывающий ночами ради проекта, видит молодого зумера, который записал ролик — и проснулся известным, или нашёл способ монетизировать хобби», — подчеркнула эксперт.
В чем корень конфликта?
Представьте миллениала, который ночами работает над проектом. А потом видит, как зумер записывает на телефон viral-ролик и просыпается знаменитым. Или монетизирует свое хобби, не просидев в офисе ни дня. Возникает чувство несправедливости: «Мы так не могли! Нам было тяжело!».
Но дело не в везении. Дело в ином типе мышления. Зумеры интуитивно живут в парадигме, где успех измеряется не вложенными часами, а точностью попадания в тренд и умением использовать открывшиеся возможности.
«Может быть, именно этому у зумеров стоит поучиться — легкости, а не легкомыслию. Потому что за их «все дается легко» часто стоит внутренняя свобода, с которой миллениалы только учатся дружить», — добавила Ксения Подберезкина.
Каждое поколение учится у другого: миллениалы — дисциплине и настойчивости, зумеры — адаптивности и легкости. И настоящая зрелость наступает тогда, когда мы перестаем спорить, чей путь правильнее, и начинаем сочетать надежность одного поколения со свободой другого.
